В отношении работника было заведено уголовное дело за хищение топлива на общую сумму в 75 000 рублей.

Однако суд освободил работника от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа на основании ст. 76.2 УК РФ. Применение такой меры уголовно-правового характера допускается в отношении лица, впервые совершившего преступление небольшой или средней тяжести, если оно возместило ущерб или иным образом загладило причиненный преступлением вред.

Но работодатель прекратил с работником трудовые отношения.

Работник обратился в суд с иском о восстановлении на работе, указывая на то, что вынесенное судом в отношении него постановление о прекращении уголовного преследования не является документом, с наличием которых пп. «г» п. 6 части первой ст. 81 ТК РФ связывает возможность увольнения за хищение.

Удовлетворяя требования истца, суд первой инстанции признал обоснованными доводы истца. Суд указал, что вина работника в совершении хищения не установлена ни вступившим в законную силу приговором суда, ни постановлением о привлечении его к административной ответственности по делу об административном правонарушении.

Однако суд апелляционной инстанции встал на сторону работодателя, указывая на то, что свою вину в совершении указанного преступления работник фактически не отрицал, а другими конклюдентными действиями (заглаживание в полном объеме причиненного им ущерба потерпевшему и принесение ему своих извинений в связи с распоряжением чужим имуществом по своему усмотрению, согласие с постановлением суда о назначении судебного штрафа вместо обвинительного приговора, добровольная уплата судебного штрафа) фактически подтвердил наличие вины как перед работодателем, так и при рассмотрении уголовного дела.

Также суд отметил, что освобождение лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности само по себе не влечет его освобождение от применения иных мер ответственности при наличии законных оснований. Таким образом, суд пришел к выводу, что у работодателя имелись достаточные основания для привлечения истца к дисциплинарной ответственности в виде увольнения.

Следует отметить, что суд первой инстанции в своем решении учитывал позицию Конституционного суда РФ, согласно которой содержащееся в пп. «г» п. 6 части первой ст. 81 ТК РФ правовое регулирование, не позволяющее расторгнуть с работником трудовой договор иначе как в случае установления факта хищения (уголовно наказуемого) и вины работника в его совершении приговором суда, учитывает то обстоятельство, что решение о прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям не подменяет собой приговор суда и, следовательно, не является актом, которым устанавливается виновность в том смысле, как это предусмотрено ст. 49 Конституции РФ; в соответствующем решении не могут быть разрешены те вопросы, которые подлежат разрешению исключительно судом при вынесении приговора, в том числе о возможности признания деяния, инкриминируемого лицу, подвергнутому уголовному преследованию, преступлением, а также о виновности этого лица в совершении данного преступления (Определение Конституционного суда РФ от 28.06.2018 № 1457-О).

Указывая, что вышеуказанное определение принято по представленным материалам, содержащим совершенно иные обстоятельства расторжения трудового договора с работником (уголовное преследование было прекращено ввиду деятельного раскаяния), апелляционный суд не принял во внимание указанную позицию (Определение Архангельского областного суда от 04 декабря 2019 г. по делу № 33-7193/2019).